Интервью. 7 вопросов Ульриху Зайдлю

Ульрих Зайдль

О кино и сексуальности

Спецприз 69-го Венецианского кинофестиваля получил австриец Ульрих Зайдль за фильм «Рай: Вера», сложнейшую и бездонную драму о любви земной и небесной. Это вторая часть его трилогии о состоянии современной Европы, первую — «Любовь» — все еще можно посмотреть в нашем прокате. Героиня «Веры» — фанатичная верующая, которая спит с фигуркой Христа, ходит по чужим домам со статуей Богородицы, наставляя незнакомцев на путь истинный, но при этом отказывается отвечать на элементарные человеческие порывы своего мужа-калеки, считая, что его физическая ущербность — это тоже «дар Божий».

1. «Рай» — параллель к «Трем цветам» Кесьлевского, трилогии о Европе XX века. В чем ее отличие от Европы XXI века?
Да, мир сильно изменился. Кесьлевский запечатлел еще разъединенную Европу, в которой, однако, люди были объединены неким общим опытом и знанием. Теперь все глобализировалось, превратилось в единое целое, но внутри него происходит бесконечное разделение, и каждый сидит в своем углу.

2. Сексуальность — одна из главных тем трилогии. Насколько она определяет нашу жизнь?
Сексуальность есть везде: в отношениях между мужчиной и женщиной, между родителями и детьми, она пронизывает социальные институты и содержит в себе элемент эксплуатации, стремления к власти. Это, как мы знаем, происходит и в церкви, там идея сексуальности оказывается особенно извращенной. Героиня «Веры» использует свое тело как инструмент искупления грехов (она хлещет себя хлыстом перед распятием, усмиряя плоть. — «РР»). При этом, пытаясь жить исключительно духовной жизнью, Анна-Мария оказывается фрустрированной и начинает желать Христа в прямом, плотском смысле.

3. Почему главные герои «Рая» — женщины, а не мужчины?
Вся трилогия — о любви, а любовь, по-моему, воплощена в женщине, точнее в женском теле. Сегодня женское тело должно соответствовать навязанным представлениям о красоте, но настоящая красота для меня в том, что не соответствует «официальным» требованиям. С одной стороны, от женщин требуют, чтобы они были худыми, с другой — само общество жиреет, в нем все больше людей с избыточным весом. Это тема третьего фильма («Надежда». — «РР»), героиня которого — девочка-подросток, страдающая ожирением.

4. Вопросы секса и веры связаны с проблемой личной свободы и ее ограничения. Как вы понимаете свободу?
На чувстве свободы основано человеческое достоинство. Но сегодня большинство людей не могут испытать это чувство. Капиталистическое общество обещает свободу, но на самом деле никакой свободы нет. Зато есть тирания масс, политики и экономики. Нынешнее свободное общество состоит из несвободных людей.

5. И в итоге все заканчивается тотальным одиночеством?
Понимаете, человек практически никогда не находит то, что ищет. Он всегда находит другое, то, чего не ожидал. Только это его и меняет. В первом фильме («Любовь». — «РР») связь героини с черным мужчиной открывает ей что-то такое, чего она еще не знала. Во втором героиня стремится быть истовой верующей, но в итоге терпит полный крах. Главное — способность осознать и осмыслить эти перемены.

6. Вам кажется, что вопрос веры все еще актуален в Европе? Вроде бы она уже почти полностью состоит из атеистов...
Да, так и есть. Особенно это относится к австрийцам, которые все больше отдаляются и от церкви, и от веры. С другой стороны, религиозный фанатизм никуда не делся. Вот Россия, например, становится все более религиозной. Мне вообще кажется, что сегодняшнее молодое поколение ищет спиритуальности, потому что они совершенно не удовлетворены материальным миром.

7. Какова была ваша реакция на дело Pussy Riot?
Об этом я, естественно, узнал из наших медиа, к которым отношусь скептически, как и вообще к любым медиа. Поэтому никак не могу это прокомментировать.

Русский Репортёр