Правила жизни. Эрик Кантона

О.S. Он конечно футболист, но есть несколько интересных ролей. Например образ полицейского из фильма "Обжора" (L'outremangeur)

ЭРИК КАНТОНА

Футболист, 46 лет, Париж

Записал Джулиан Коман. Фотограф Макс Вадукул.

© Julian Coman / Guardian News & Media Ltd.
Max Vadukul / August

Жизнь, построенная на воспоминаниях, — это не жизнь.

В жизни много серьезных вещей, но я не думаю, что футбол одна из них.

Я не вижу разницы между пасом Пеле на Карлоса Альберто и поэзией молодого Рембо.

Техника — это не самое важное. Самое важное — знать, когда ее нужно перестать использовать.

Я уже играл за сборную Франции, но в Англии это никого не волновало, и меня отправили на просмотр в «Шеффилд Уэнсдей». Представляете? Такое было время.

Из всех, с кем я играл в «Манчестер Юнайтед», остался только Гиггз (полузащитник Райан Гиггз играет в клубе с 1990 года. — Esquire). У него осталась та же страсть, а это главное. Для него каждая игра — как первая. И для Фергюсона то же самое.

Не доверяю людям, которые слишком много думают.

Я не мог играть в обороне, потому что тогда мне пришлось бы разрушать то, что создают другие.

Все люди равны, так что если я хочу пнуть человека, я его пинаю.

После того как я врезал тому хулигану, на пресс-конференции я сказал: «Чайки летят за траулером, потому что думают, будто сардины выбросят в море» (в январе 1995-го Кантона, уходя с поля, прыгнул двумя ногами на болельщика «Кристал Пэлас», за что получил длительную дисквалификацию. — Esquire). Все пытались найти смысл в моих словах про чаек, но его там нет. Я не философ. Это просто набор слов. Смысл был в том, что я вышел к журналистам и сказал что-то, что ничего не значит.

Жалею ли я, что ударил того человека? Жалею, что не ударил его сильнее.

Иногда эмоции захлестывают, и думаю, их очень важно выражать. Это не означает, что обязательно нужно кого-то бить.

Зачем отвечать на вопросы? Сократ пытался научить людей задавать вопросы самим себе и не особо интересовался ответами. Он просто запускал мыслительный процесс.

Я много читал Сократа — на третьей странице The Sun.

Новый опыт мне необходим, мне нравится чувствовать себя неофитом. То, что я стал актером, не так уж и важно — важно, что я почувствовал риск.

Иногда несовершенство — это здорово. Совершенные люди выглядят не очень красиво.

В футболе у тебя есть соперник, в кино этот соперник — ты сам.

Я оптимист. Если мне скажут: давай попробуем это сделать — я соглашусь, даже если понятия не имею, о чем идет речь.

Никогда не любил телефоны, по телефону очень легко врать.

Игра повсюду. Вот например, я скажу, что у вас красивый галстук. Значит ли это, что я солгал, желая сделать вам комплимент? Нет, я пошутил, а галстук и правда красивый. Или нет? Вот видите, вы уже ни в чем не уверены.

Уверен, в ближайшие 20 лет США станут чемпионами мира по футболу.

Я не прислушиваюсь к советам, я прислушиваюсь к своему опыту.

Там, где деньги, всегда обман.

Я очень горжусь, что фанаты до сих пор распевают мое имя, и очень боюсь, что они перестанут это делать.

Игрокам очень важно не воспринимать всерьез то, что о них говорят. Если они поверят, что они короли и боги, то сойдут с ума.

Я люблю политику, но в благородном, гражданском смысле. Дело не в том, чтобы иметь власть, а в том, чтобы жить для людей. Кажется, за долгие годы мы все об этом позабыли. Мне интересна жизнь, а власть — совсем не интересна.

Время от времени нужно позволять себе терять самообладание.

Я могу пересчитать своих друзей по пальцам руки Джанго Рейнхардта.

Esquire.ru