28 августа 2012 года исполняется 50 лет Дэвиду Финчеру, одному из самых прославленных режиссёров современности. Его головокружительная карьера вызывает не только уважение, но и некоторое недоумение. На вершине голливудского олимпа режиссёр смотрится, по меньшей мере, неожиданно, поскольку более мрачного и жёсткого автора там, кажется, ещё не бывало. Его картины пугают, шокируют, заставляют задуматься, и, пожалуй, характерны для Голливуда лишь тем, что частенько собирают внушительную кассу по всему миру. Одни называют Финчера мастером «мейнстрима высочайшей пробы», другие - «большим художником». Как ни странно, правы и те, и другие. На протяжении почти тридцати лет режиссёру ловко удаётся усидеть на двух стульях: коммерческую успешность он сочетает с высоким художественным качеством.
В детстве Дэвида Финчера легко можно вычленить пару-тройку основных явлений, повлиявших на его творческий почерк. Мечта о кино оформилась в тот миг, когда на восьмой день рождения ему подарили любительскую камеру. Желание стать режиссёром в ребёнке утвердил некто Джордж Лукас, живший по соседству, и снимавший на лужайке своего дома кино, какие-то «Американские граффити» (1973). Интерес к изучению человеческих патологий родился из главного детского впечатления: легенды о маньяке по кличке Зодиак, плодотворно орудовавшем в Северной Калифорнии, где проживали Финчеры. Главными киновпечатлениями юного Дэвида были вестерн Джорджа Роя Хилла «Буч Кэссиди и Сандэнс Кид» (1969) и ужастик Стивена Спилберга «Челюсти» (1975). Первый научил Финчера лихо закручивать интригу, второй пробудил страсть к тревожащим, шоковым элементам. Чуть позже в жизнь будущего режиссёра вошли «Доктор Стрейнджлав…» (1963) Стэнли Кубрика и «Монти Пайтон и Священный Грааль» (1975) безумных британских комиков, продемонстрировавшие прелести язвительной сатиры. Как итог периода взросления, Финчер захотел снимать о людях, больных на голову, но только так, чтобы увлекать зрителя, вызывать у него шок, страх и непременно недоумение.
Набив руку в работе над спецэффектами «Звёздных войн» студии Джорджа Лукаса, молодой Финчер занялся созданием рекламных роликов и музыкальных клипов. К двадцати пяти годам в числе его заказчиков числились такие гиганты, как Coca Cola, Levi’s, Converse и Американское онкологическое общество. За созданием клипов к молодому дарованию выстраивались в очередь Майкл Джексон и Мадонна, The Rolling Stones и Aerosmith. Наконец, в 90-е Финчер стал одним из главных открытий Голливуда. После крайне спорного во всех отношениях дебюта «Чужой 3» (1992), режиссёр выстрелил целым рядом лент, мгновенно получивших статус культовых, и уже сегодня признаваемых классикой.
В Голливуде Финчер прославился упёртым перфекционизмом, крайней несговорчивостью и склонностью к диктатуре. Для достижения необходимого результата он готов делать по сорок дублей одной и той же сцены. За новый проект он берется, только получив гарантии полного невмешательства продюсеров в процесс работы. На съемочной площадке нещадно мучает актёров, а в кинозалах – зрителей. Удивительно, но и те, и другие остаются Финчеру благодарны.
По масштабам сложившегося вокруг него культа, из голливудских режиссёров своего поколения, Финчер уступает, пожалуй, лишь Квентину Тарантино. Оба славятся интересом к крайностям, только у Финчера этот интерес не носит характера развлекухи. Шоковый элемент у режиссёра всегда привязан к смысловой нагрузке. В первом рекламном ролике режиссёра, зрителя поражал эмбрион, затягивающийся сигареткой в утробе матери. Далее, как известно, последовали отрубленная женская голова в коробке в «Семи» (1995), взрывы небоскрёбов в «Бойцовском клубе» (1999), закалывание ножом влюблённой пары на берегу озера в «Зодиаке» (2007) и разбитое клюшкой для гольфа лицо маньяка в «Девушке с татуировкой дракона» (2011). Жестоко, эффектно и глубоко осмысленно.
Едва ли не в каждой своей ленте Финчер программно отрицает базовые ценности современного мира потребления, едко и иногда очень тонко высмеивает сомнительные достижения капитализма. В «Семи» режиссёр иронизировал по поводу наивной веры современных людей в ценность человеческой жизни. В «Игре» (1997) и «Зодиаке» подвергал сомнению возможность какой-либо безопасности. «Социальная сеть» (2010) в лёгкой форме высмеивала непринуждённый отказ молодого поколения от тайны частой жизни во имя не-понятно-чего. Наконец, в «Бойцовском клубе» Финчер вволю глумился над всеми возможными условностями, порядками и нормами разом. Правда, все эти немыслимые по меркам Голливуда беззакония Финчер творит языком мейнстрима, но, опять же, не столько следуя ему, сколько его формируя.
Финчеровские герои неизменно наделены каким-нибудь любопытным отклонением. Они страдают раздвоением личности, социопатией, лёгкой формой аутизма. Будучи отмороженными маньяками, мечтают о переустройстве мира. Наконец, они стареют, но не в том направлении. Если Финчер берётся за заурядных персонажей, вроде матери-одиночки, или какого-нибудь миллиардера, то непременно помещает их в нечеловеческие условия, создателями которых зачастую сами герои и являются. Человек Финчера глубоко несчастен, и оттого недоволен и безумен. Обычно он слишком умён, чтобы нормально жить в существующей системе, но слишком глуп, чтобы отказаться от протеста и не сойти с ума.
В стильной и ужасной вселенной Финчера трудно отличить реальность от вымысла, горькую правду от ещё более горькой лжи, искреннее откровение от параноидального бреда. Фантазия в его фильмах всегда извращённая, гений – злой, а добродетель неуместна. Неизменный атрибут его картин – тягостная недосказанность. Хэппи-энды же, если и случаются, то непременно вызывают неуютное ощущение какого-то подвоха.
Финчера называют «творцом тьмы и хаоса», что верно лишь отчасти. Режиссёр не столько творит «тьму», сколько берёт её из жизни и воспроизводит на экране, он не создаёт хаос, а тщетно пытается его упорядочить. По собственному признанию режиссёра, своими картинами он не собирается развлекать аудиторию, он хочет её «ранить», «пронзать», заставлять «чувствовать себя неудобно». Ему претит обманывать зрителя воображаемыми картинками прекрасного и удивительного мира. Открыто признавая, что с этим миром «всё не в порядке» Финчер считает, что только об этом и можно снимать кино. Его «загадочные истории», если вдуматься, вовсе не загадочны. Просто мир, из которого режиссёр черпает материал для своих работ, сошёл с ума, и причиной этого является сам человек.
В Голливуде Финчер прославился упёртым перфекционизмом, крайней несговорчивостью и склонностью к диктатуре. Для достижения необходимого результата он готов делать по сорок дублей одной и той же сцены. За новый проект он берется, только получив гарантии полного невмешательства продюсеров в процесс работы. На съемочной площадке нещадно мучает актёров, а в кинозалах – зрителей. Удивительно, но и те, и другие остаются Финчеру благодарны.
По масштабам сложившегося вокруг него культа, из голливудских режиссёров своего поколения, Финчер уступает, пожалуй, лишь Квентину Тарантино. Оба славятся интересом к крайностям, только у Финчера этот интерес не носит характера развлекухи. Шоковый элемент у режиссёра всегда привязан к смысловой нагрузке. В первом рекламном ролике режиссёра, зрителя поражал эмбрион, затягивающийся сигареткой в утробе матери. Далее, как известно, последовали отрубленная женская голова в коробке в «Семи» (1995), взрывы небоскрёбов в «Бойцовском клубе» (1999), закалывание ножом влюблённой пары на берегу озера в «Зодиаке» (2007) и разбитое клюшкой для гольфа лицо маньяка в «Девушке с татуировкой дракона» (2011). Жестоко, эффектно и глубоко осмысленно.
Едва ли не в каждой своей ленте Финчер программно отрицает базовые ценности современного мира потребления, едко и иногда очень тонко высмеивает сомнительные достижения капитализма. В «Семи» режиссёр иронизировал по поводу наивной веры современных людей в ценность человеческой жизни. В «Игре» (1997) и «Зодиаке» подвергал сомнению возможность какой-либо безопасности. «Социальная сеть» (2010) в лёгкой форме высмеивала непринуждённый отказ молодого поколения от тайны частой жизни во имя не-понятно-чего. Наконец, в «Бойцовском клубе» Финчер вволю глумился над всеми возможными условностями, порядками и нормами разом. Правда, все эти немыслимые по меркам Голливуда беззакония Финчер творит языком мейнстрима, но, опять же, не столько следуя ему, сколько его формируя.
Финчеровские герои неизменно наделены каким-нибудь любопытным отклонением. Они страдают раздвоением личности, социопатией, лёгкой формой аутизма. Будучи отмороженными маньяками, мечтают о переустройстве мира. Наконец, они стареют, но не в том направлении. Если Финчер берётся за заурядных персонажей, вроде матери-одиночки, или какого-нибудь миллиардера, то непременно помещает их в нечеловеческие условия, создателями которых зачастую сами герои и являются. Человек Финчера глубоко несчастен, и оттого недоволен и безумен. Обычно он слишком умён, чтобы нормально жить в существующей системе, но слишком глуп, чтобы отказаться от протеста и не сойти с ума.
В стильной и ужасной вселенной Финчера трудно отличить реальность от вымысла, горькую правду от ещё более горькой лжи, искреннее откровение от параноидального бреда. Фантазия в его фильмах всегда извращённая, гений – злой, а добродетель неуместна. Неизменный атрибут его картин – тягостная недосказанность. Хэппи-энды же, если и случаются, то непременно вызывают неуютное ощущение какого-то подвоха.
Финчера называют «творцом тьмы и хаоса», что верно лишь отчасти. Режиссёр не столько творит «тьму», сколько берёт её из жизни и воспроизводит на экране, он не создаёт хаос, а тщетно пытается его упорядочить. По собственному признанию режиссёра, своими картинами он не собирается развлекать аудиторию, он хочет её «ранить», «пронзать», заставлять «чувствовать себя неудобно». Ему претит обманывать зрителя воображаемыми картинками прекрасного и удивительного мира. Открыто признавая, что с этим миром «всё не в порядке» Финчер считает, что только об этом и можно снимать кино. Его «загадочные истории», если вдуматься, вовсе не загадочны. Просто мир, из которого режиссёр черпает материал для своих работ, сошёл с ума, и причиной этого является сам человек.
0 коммент.:
Отправить комментарий