Актер, режиссер, 65 лет, Токио, Япония
Когда что-то идет не так, война – самый простой способ решить конфликт. Хотим мы этого или нет, все цивилизации были построены на насилии.
У меня есть несколько друзей детства, которые стали якудза, когда выросли. Иногда кто-то из них звонит: видел твой фильм, он неплохой, но вот тут ты схалтурил. Или наоборот: вот эта сцена получилась очень правдоподобной. Якудза любят, чтобы в кино их изображали людьми, которые не боятся смерти. Если ты показываешь их по-другому, они всегда скажут: не гони, друг, это уже враки.
Юмор – дьявольская штука. Чем опаснее и рискованнее ситуация, тем смешнее она выглядит со стороны.
Я освоил технику вербального насилия в начале карьеры, когда работал артистом разговорного жанра. Это когда ты убиваешь человека интонацией, а не словами.
Перед вами новый Китано. Китано десятилетней давности стал привидением и все время следует за мной по пятам. Не исключаю, что когда-нибудь он восстанет из ада и вернется в виде зомби.
Даже молодые японцы не до конца понимают мои фильмы. Например, когда говорят «якудза старой закалки», не все знают, о чем речь. Новое поколение бандитов использует угрозы в качестве оружия и стреляет только в самых крайних случаях.
В детстве мы считали крутыми профессиональных бейсболистов и особенно якудза – они классно одевались и хорошо к нам относились. Покупали конфеты, давали деньги на карманные расходы и устраивали взбучку, если ловили нас с выпивкой и сигаретами.
В Японии мою режиссерскую карьеру очень долго считали причудой комика-суперзвезды.
Я не могу смотреть, как люди делают друг другу больно. Меня пугает вид крови. Я не переношу физическую боль. Мне кажется, я самый большой трус на свете. Но чем больше я боюсь, тем увереннее изображаю насилие на экране.
В психологическом плане мне лет 12, не больше.
У меня нет рецепта, как сделать успешное кино. Мои картины не зарабатывают в Японии столько, сколько хотелось бы. Успешный фильм – это «Мстители». По большому счету, все, что не «Мстители», сегодня можно считать экспериментальным некоммерческим кино.
Коррупция в Японии коснулась не только политики и полиции, она лежит в основе огромной системы банковских корпораций. Экономика «мыльного пузыря» строилась на том, что государственные банки работали с так называемыми «бумажными компаниями», созданными для отмывания денег. Все знали, что стоит за такими компаниями, но это никого не останавливало.
Корпорация – всегда зло, которое не сконцентрировано ни в ком и ни в чем конкретно. Жертва корпоративного зла – всегда частное лицо, простой клиент, обычный человек.
В мире современных якудза на смену открытому насилию пришли интриги. Сейчас преступным миром правят хорошо образованные финансисты, а не жестокие головорезы. На фоне этих бессовестных и беспринципных интриганов гангстеры с пушками и дрелью выглядят почти благородно.
Согласно традиции, якудза, потерявший лицо, должен отрубить себе палец, чтобы искупить вину. Раньше это делали кинжалом, а теперь обращаются в больницу, прибегают к помощи профессиональных хирургов и предъявляют ампутированную фалангу после процедуры. Это называется прогресс.
Записала Александра Кравченко, фото Жерома Бонне, esquireyearone.com.ua
0 коммент.:
Отправить комментарий