Автор: Маттия Феррареси (Mattia Ferraresi)
Смерть Роджера Эберта вызвала огромную волну откликов, которые обычно сопровождают уход важных опор поп-культуры. Эберт был первым кинокритиком, ставшим лауреатом Пулитцеровской премии. Благодаря телевидению он стал общественным явлением. Его рецензии и комментарии были настолько многочисленны, что такая активность была бы удивительна и для человека, находящегося в добром здравии. Что и говорить о человеке, который в течение десятилетия боролся с раковым заболеванием. За последний год он написал рецензии к тремстам фильмам, поставив свой личный рекорд. Он написал десятки книг, проявив себя во всех жанрах журналистики, придерживающихся самых разных платформ: от обычных газет до телекамеры, блогов и Twitter. Он опередил развитие кинематографии и формировал общественное мнение. Он проявил себя католиком с идеями, неприемлемыми для прогрессистского истеблишмента, объявившего его безумцем.
«Ребенок, зачатый в результате изнасилования или инцеста, не виновен и имеет все права на рождение», - эта фраза Эберта не так часто цитируется в некрологах больших американских газет.
Профессиональную карьеру Эберта можно проследить по его критическим статьям. Он создал журналистский канон. Его деятельность была окружена множеством анекдотов, но критик New York Times Дэвид Карр (David Carr) высказал мысль, которая переживет Эберта: «Главное из того, что он оставил нам в наследство, - это невероятный пример того, как журналист может представлять из себя нечто гораздо большее».
Профессиональную карьеру Эберта можно проследить по его критическим статьям. Он создал журналистский канон. Его деятельность была окружена множеством анекдотов, но критик New York Times Дэвид Карр (David Carr) высказал мысль, которая переживет Эберта: «Главное из того, что он оставил нам в наследство, - это невероятный пример того, как журналист может представлять из себя нечто гораздо большее».
Конечно, он обладал талантом, творческим воображением, способностью увлечь неискушенных читателей своей прозой, но его журналистский гений состоит в том, что он преодолел барьеры общепризнанных методов и подходов. В начале семидесятых годов он понял, в чем состоит власть синдикатов, в том числе — и экономическая, значение права на перепечатку статей. На научной основе он смог завоевать гораздо более обширную аудиторию, чем читатели его газеты Chicago Sun-Times. Через несколько лет он привлек к совместной работе своего прямого конкурента в газете Chicago Tribune Джина Сискела.
Они стали вести телешоу на темы кинематографии, которое транслировалось в национальном масштабе. В первый раз разговор о кино велся на простом, а не на напыщенном элитарном языке официальной критики. Идея использовать баллы для оценки фильмов буквально предшествует традициям социальной сети Facebook. В восьмидесятые годы он применил законы синдикализма к телевидению, договорившись с компанией Tribune о контракте, который позволял ему получать 25% доходов от телепрограммы. Карр рассказывает, как однажды Эберт начертил на салфетке модель распространения его бренда, чтобы убедить восходящую звезду телевидения Чикаго покинуть нишу местного рынка и выйти на более широкую аудиторию. Эту женщину, ищущую популярности, звали Опра Уинфри.
Он завел свой персональный сайт на заре развития Сети, сделав его многофункциональной платформой для статей, комментариев, книг, видео, блога, в то время как большая часть его коллег продолжала работать по старинке. На 15 лет раньше по сравнению с известными газетами, начавшими рекламировать большие события, он стал продвигать свой фестиваль кинематографии. Он не был большим энтузиастом новых технологий, но пытался использовать любую возможность для перемены сценария. Он долго отказывался прибегнуть к услугам социальной сети Twitter, так как считал ее несовместимой со своим пространным стилем, но когда он это сделал, то сразу же понял всю мощь этого инструмента. Его интересовали не только первичные материалы, создаваемые с помощью ручки, но и модели бизнеса, побочная деятельность, создание империи.
Он завел свой персональный сайт на заре развития Сети, сделав его многофункциональной платформой для статей, комментариев, книг, видео, блога, в то время как большая часть его коллег продолжала работать по старинке. На 15 лет раньше по сравнению с известными газетами, начавшими рекламировать большие события, он стал продвигать свой фестиваль кинематографии. Он не был большим энтузиастом новых технологий, но пытался использовать любую возможность для перемены сценария. Он долго отказывался прибегнуть к услугам социальной сети Twitter, так как считал ее несовместимой со своим пространным стилем, но когда он это сделал, то сразу же понял всю мощь этого инструмента. Его интересовали не только первичные материалы, создаваемые с помощью ручки, но и модели бизнеса, побочная деятельность, создание империи.
За день до смерти он написал в своем блоге: «В настоящее время я работаю над Ebert Digital и над новым интерактивным сайтом Rogerebert.com. Детали нового проекта вы узнаете 9 апреля, когда сайт будет размещен в сети».
Эберт не дожил до 9 апреля, но он оставил после себя более глубокий и впечатляющий след, чем его статьи и книги: гениальность одного журналиста позволила целой категории людей сделать качественный скачок вперед. Его предвидение освещает странный конъюктурный поиск нового пути, неуверенно ведущийся известными газетами в условиях кризиса. Феномен Эберта показывает, что спасение приходит не в соответствии с линейным прогрессом, но в результате неожиданных скачков и гениальных озарений, постоянного изменения методов выдающимися личностями. Эберта больше нет, но его наследие живо не только в воспоминаниях и истории журналистики.
0 коммент.:
Отправить комментарий