Ромовый дневник (2011) рецензия / The Rum Diary

Бегут, исчезая, заботы

Что это: исследование причин пьянства среди честных людей.

На что похоже: «Страх и ненависть в Лас-Вегасе».

Зачем смотреть: чтобы после напиться.

«От выпитого в большом количестве неразбавленного
вина бегут, исчезая, заботы. Тогда на сцену
является смех, тогда и бедняк собирается с духом, тогда
проходят грусть, заботы и морщины на лбу,
тогда намерения становятся искренними —
что так редко в наш век, — вино уничтожает всякую искусственность.
Здесь красавицы часто пленяли сердца молодых людей,
и любовь в вине оказалась огнем в огне».

Овидий

«Чем ниже умственно и нравственно человек,
тем менее он чувствует разлад между сознанием и жизнью
и потому тем меньше он испытывает потребность одурманения»

Лев Толстой

Между «Ромовым дневником» и «Страхом и ненавистью в Лас-Вегасе» - 10 лет. И между Томпсоном-Кэмпом и Томпсоном-Дюком – 10 лет разницы. «Ромовый дневник» является приквелом к «Страху и ненависти», но вместе с тем, помогает лучше понять его.

Лев Толстой, чью цитату я привёл в эпиграфе, в той же статье пишет: «Люди знают это свойство вина заглушать голос совести и сознательно употребляют его для этой цели». «Ромовый дневник» с этой точки зрения оказывается главным киновысказыванием на тему алкоголя. А, если быть точнее, на тему «Почему мы пьём?».

Среди поклонников «Страха и ненависти» немного найдётся людей, которые ответят на простейший вопрос «Почему Рауль Дюк принимает наркотики?». «Потому что это весело», «Потому что штырит», «Потому что просто принимает, и всё» - ожидаемые ответы можно перечислять долго. Наркотрип – это факт, явление, достаточно яркое само по себе, чтобы искать его причины и закономерности. Но они есть. И «Ромовый дневник», как фильм о менее визуально интересной и менее отвлекающей от сути зависимости, даёт возможность обнаружить эти причины.

Пол Кэмп приезжает из Нью-Йорка в Сан-Хуан, чтобы работать в местной газете. Почему – можно лишь догадываться. Из биографии Томпсона мы знаем, что он приехал в Сан-Хуан потому, что его выгнали подряд из нескольких нью-йоркских изданий за несоблюдение правил и отсутствие дисциплины. В журналистике по сей день это самый распространённый способ уничтожить талант. Кэмпу поручают писать гороскопы и заметки о победителях турниров по боулингу, надеясь, что он, акклиматизировавшись, наполнит газету сильными статьями. Кэмп наполняет. Как он сам выразился, «Я понял взаимосвязь между роющимися в помойке детьми и сияющими вывесками банков». Статьи его мягко отклоняют. Кэмп в попытке заработать соглашается писать джинсу для местного бизнесмена, о будущем отельном комплексе на маленьком живописном острове, подписывает договор о неразглашении, но разглашает всё и пытается открыть людям глаза на истинное значение этого проекта. Редактор газеты сбегает с деньгами, предназначенными для работников, и Кэмп предлагает сотрудникам, скинувшись последними сбережениями, сделать последний выпуск, рассказывающий правду об их шефе. Никто не поддерживает его. Это – не спойлер, хотя я практически рассказал весь сюжет. Это самые обыкновенные ситуации, которые возникнут в судьбе каждого молодого, талантливого, принципиального человека, не лишённого последних крупиц честности. И Кэмп не развивается в фильме – он приехал таким, он уже несколько раз лишался работы из-за своих принципов. И «Ромовый дневник» с удивительной точностью показывает нам это положение молодого идеалиста – работы нет, жилья нет, машину за проявленную честность отобрал спонсор, будущего нет. И из друзей – фотограф-неудачник с петухом под мышкой и проспиртованный любитель Гитлера с венерическим заболеванием в паху. Что делать, когда против тебя весь мир? И даже больше – что делать, когда ты не можешь жить по правилам, предлагаемым этим миром? Или застрелиться (что Томпсон сделал в 2005 году), или пить – чтобы заглушить голос совести, о котором говорил Толстой, и не сойти с ума.

«Ромовый дневник» проводит очень чёткую грань между людьми, отделяя тех, кто чувствует себя в этом мире комфортно, принимая правила игры, и тех, кто, подобно, Кэмпу, пьёт, чтобы забыться. Последних явно меньше, поскольку меньше в мире и умных людей с совестью и честностью. Именно таких сегодня называют сумасшедшими, но не могут представить врачебный диагноз – я уверен, что Никсон называл Томпсона сумасшедшим. Ну как можно отказаться от огромного гонорара ради каких-то незнакомых и даже враждебных тебе местных жителей, тем более, что тебе даже жить негде? Так может только сумасшедший.

Великий мудрец древности Пифагор сказал: «Пьянство есть упражнение в безумстве». В данном контексте она не звучит столь прямолинейно, как кажется на первый взгляд. Пьянство не ведёт к безумству. Оно помогает человеку почувствовать себя безумным, чтобы на минуту забыть об этом страшном мире людей. Ещё, по словам Википедии, Пифагор сказал: «Две вещи делают человека богоподобным: жизнь для блага общества и правдивость». И, если верить Пифагору, не те люди, которых мир называет успешными, не миллионеры и министры, а именно Пол Кэмп богоподобен. И, как ни странно, спустя 2 с половиной тысячи лет мы помним и знаем Пифагора и даже его мысли, но навсегда стёрты из памяти человечества миллионеры и министры его эпохи.

Наконец-то переходя от философского к кинематографическому значению фильма, невозможно не выделить удивительный пробел в фильмографии Брюса Робинсона, режиссёра фильма и автора сценарной адаптации одноимённой повести Томпсона – 19 лет он не снимал кино. Робинсон до этого дня был известен, как автор культового «Уайтснэйп и я», рассказывающего всё о том же алкогольном бегстве от действительности, всё в той же эпохе 1960-х, но в среде английских студентов. Вряд ли «Ромовый дневник» станет таким же культовым, как «Уайтснэйп» и, тем более, как «Страх и ненависть» – ведь переживаемый зрителями в этих фильмах алкогольный и наркотический угар напоминает им о собственном бегстве от реальности – о бегстве, а не о реальности – и тоже помогает забыть о ней. «Ромовый дневник» в этом отношении более честен – несмотря на весь свой юмор, на романтическую линию и на обаятельного Деппа. Он тыкает нас носом в наши же причины нашего же пьянства и вряд ли этим делает нам приятно. Разочарованных будет много, и разочарованные уже есть. Ведь большинство воспринимает кино вообще как очередной способ убежать от реальности, формируя очередную зависимость – киноманию. Жаль, что о ней Томпсон не успел написать.

Вердикт: отличное, долгоиграющее кино, обречённое на неприятие.

Денис Куклин, Оригинал