Интерес Питера Гринуэя /Peter Greenaway к классической литературе известен давно. В копилке режиссёра - постановки по Шекспиру и Данте, поставленные в необычной мультимедийной стилистике. Теперь Питер Гринуэй собирается снять свою версию «Смерти в Венеции» Томаса Манна, причём половину съёмок он планирует провести в Санкт-Петербурге. Гринуэй говорит быстро, сыплет парадоксами, нападает на собеседника, разворачивает разговор в неожиданном направлении. И нашу беседу он начал первым.
- Расскажите мне сначала о месте, где появится интервью со мной!
Пожалуйста! Большой интернет-ресурс, специализирующийся на кино.
- Кино — это уже мёртвое искусство. Вы себя, наверное, должны чувствовать, как апостолы.
Вы-то продолжаете снимать фильмы.
- Да, но их уже не для кого снимать: киноаудитория уменьшается с каждым днём. Я сейчас живу в Голландии, так вот там среднестатистический голландец ходит в кино раз в два года. Поколение лэптопов не смотрит в сторону кино.
Но люди покупают домашние кинотеатры, вешают на стены экраны.
- Да, мы вступили в эру экранов, экранчиков и домашних кинотеатров, но эпоха кино окончена. Экран это одно, а кинематограф — это особенный феномен, он никак не связан с панелью, висящей у вас в спальне.
Вы имеете в виду коллективный просмотр?
- Совершенно верно. Культура смотрения в обществе других людей умирает. Поколение ваших отцов и дедов любили ходить в кино и умели это делать, но это всё уже в прошлом.
Ну, видимо, не в России — мы ещё только догоняем остальной мир.
- Вы — это отдельный феномен. Потому что в вашей стране раньше был кинематограф, который щедро финансировало и строго контролировало государство. А теперь у вас капиталистический кинематограф, и всё нужно перестраивать.
Многие считают, что в нашей стране пока нет капитализма.
- Да, но всё равно теперь вам тоже нужно думать о том, как заманить людей в залы и собрать кассу. Русские режиссёры раньше могли гонять по Красной площади всю Красную армию и тратить на это по полгода. Сегодня это вряд ли можно сделать.
Есть «Чемоданы Тульса Люпера», а есть «Тайны «Ночного дозора». Какой стиль вы предпочтёте для своей следующей картины?
- Зачем мне выбрать какой-то один стиль? Мне кажется, кино должно быть разнообразным/многогранным. Например, в моём фильме об Эйзенштейне будет много хроники (документального материала). Вы, наверное, знаете, что его часто снимали и фотографировали, так что мы это использовали. Ещё Эйзенштейн много рисовал, и в фильме будут анимационные вставки его оживших рисунков. Мы будем снимать в Мексике, и в фильме будет много сцен того же рода, что и в «Тайнах «Ночного дозора». Но мне нравится дробить изображение, использовать покадровую съёмку. И, к тому же, я обязательно хочу задействовать все достижения цифровой эстетики.
Но фильм по «Смерти в Венеции», который вы готовитесь снимать, всё равно будет как-то выглядеть?
- Опять же я не думаю, что когда-либо буду делать такие, как я их называю, «аквариумные» фильмы — эскапистские, развлекательные картины, основанные на иллюзорности. Я хочу, чтобы вы, зрители, знали, что вы смотрите не срез жизни, а кино. Так что, я использую все инструменты кинематографа, чтобы это продемонстрировать.
Актёры в эти инструменты входят?
- Ну, разумеется. Я не могу представить себе игровой фильм без актёров. Разве мы представляете кино без актёров? Другой вопрос, что я хочу развивать/разработать такое кино, которое было бы … Ну, как если бы игровой фильм был чем-то вроде эссе. Кино, которое маневрирует/лавирует между концепцией документального и игрового. Между вымыслом и фактами не такая уж и большая разница. И режиссёр может играть на этой территории между ними.
Вы активно занимаетесь видеоартом, но до сих пор снимаете и полный метр. Зачем?
- А ещё я до сих пор много рисую. И работаю как VJ на «живых» перфомансах. И работаю в театре — ставлю оперы и спектакли. Ещё я снимаю фильмы для интернет-ресурса Second Life. Это будущее кинематографа, там пользователи делают фильмы внутри искусственной реальности. Сам сайт — это огромный очень сложный трёхмерный мультфильм. Вы создаёте собственный клон, аватар и маневрируете в трёхмерном мире, где нет гравитации.
Вы будете использовать это в вашем следующем фильме?
- Не знаю насчёт этой картины, но скоро я буду снимать фильм о Японии, и мы попытаемся снять его в этих условиях. Вы знаете голландского художника Иеронима Босха? И этот наверное тоже — мы сделаем этот фильм в технологии Машинима (Machinima — жанр коротких скетчей и видеороликов снятых с помощью трёхмерной графики на основе компьютерных игр. — С.С.)
Вернёмся к актёрам. В «Смерти в Венеции» снимался Дирк Богарт, и вам без звёзд тоже не обойтись.
- Звёзды — это важно. Хотя я лично не думаю, что Богарт был там уж так хорош. Мне кажется, он слегка переигрывал. Для меня он был недостаточно убедителен, мне всё время чудилась в нём некоторая театральщина. Вот вас он убедил?
Вполне.
- Не знаю, меня — нет. И в финале меня совершенно не убедили. Я англичанин и знаю все оттенки языка — вы-то наверняка смотрели фильм с субтитрами или в дубляже. Это огромная разница. Литературный гений Томас Манн написал оригинальнейший текст, но в сценарии ничего этого не видно/не ощущается.
Но вы-то планируете вообще весь замысел Манна переделать.
- Я вообще очень долго работал монтажёром, поэтому все фильмы, которые мы делаем, смонтированны очень осознанно. И тот фильм, который мы делаем сейчас, будет очень тесно связан с пост-продакшном. В Венеции потрясающая архитектура. Но если снимать в Санкт-Петербурге, то там тоже много прекрасной архитектуры. Так что представьте фильм, снятый архитектором. Планы, перспектива, возвышение — все феномены. Так что мне бы очень хотелось снять трёхмерную, архитектурную и архитектуроподобную картину.
Вы будете использовать для этого 3D-технологии?
- Нет — пустая трата времени. 3D — это глупый трюк, который скоро наскучит и исчезнет.
Как же «Пина 3D»?
- Это, возможно, лучший пример из всех. Но вы смотрели «Хранитель времени»? Ужасный фильм. Видели «Приключения Тин-Тина»? Слабовато. «Аватар»? Не слишком интересно. Это надоест очень быстро. К тому же там нужны эти огромные очки, а это плохо, очень плохо.
Венеция и Санкт-Петербург — очень разные.
- Но они оба стоят на воде. Они оба созданы, чтобы избежать воды и использовать воду. Так что я постараюсь, чтобы это сходство сработало.
Но люди могут понять, какой именно город сейчас на экране.
- Ну, может быть мы снимем Питер в чёрно-белой гамме, а Венецию в цвете, тогда они сразу всё поймут правильно.
А почему вы не хотите всё снимать в Венеции?
- Потому что мне нужен взгляд со стороны. Мне нужно выйти из города, чтобы смотреть на него. Нет, я всё равно могу и буду снимать в Венеции, но мне нужен контраст, противоположность, мне нужен взгляд и изнутри, и снаружи. Хотя сначала была идея не-Венецию снимать в Амстердаме — ещё одном городе на воде, где я, собственно, и живу. Но мне показалось, что Питер будет интереснее. Потому что это фильм о мелодраматических реакциях и надеждах. Вы, русские, очень хорошо такие вещи понимаете.
Санкт-Петербург сегодня переживает не лучшее время — в культурном отношении.
- Какая разница, этот город всё равно подделка, не так ли? В нём нет ничего исконно русского — это всё копии — Версаля, Венеции, Амстердама. Город-фальшивка. Но мне нравится это. Потому что подделка может быть куда интереснее оригинала.
Будете русских актёров снимать? Ренату Литвинову вы уже однажды приглашали в своё кино.
- Моя главная забота — найти исполнителя роли Эйзенштейна для фильма о нём. И других актёров туда же. Но мы снимаем фильм на английском, так что кроме всего прочего мне нужен актёр, который хорошо говорит по-английски. А его оказалось нелегко найти. Но это моя главная проблема — остальные будем решать потом.
0 коммент.:
Отправить комментарий