«Чёрный лебедь» (2010) рецензия / Black Swan

Я хочу, чтоб жили лебеди

Что это: производственная притча

На что похоже: «Рестлер», «Адвокат дьявола», «Шоугёрлз».

Зачем смотреть: полюбоваться на игру Портман и разгадать очередной аронофскворд.

Я хочу, чтоб жили лебеди,
И от белых стай,
И от белых стай
Мир добрее стал.

Андрей Дементьев, «Лебединая верность»

Здесь нельзя не вспомнить «Рестлера». Слишком уж близки на первый взгляд по своей проблематике оба «крайних» творения Даррена Аронофски. О работе. О знакомом, о привычном. Но по-другому. Привычном потому, что мы-то привыкли к банальной борьбе со своими страхами и сомнениями, с собственной ленью, с бесконечными палками в колёса нашей профессиональной деятельности, с неумением, с собственной не-талантливостью. Мы – это те, кто занимает не своё, случайное место. Или попросту не нашедшие настоящее своё место. Мы – это большинство. Привыкли бороться на работе, чтобы поскорее закончился рабочий день.. Мы привыкли бороться, но не привыкли побеждать, для большинства работа всё же остаётся №2 после семьи или друзей, или любимого хобби, или сексуальных приключений, или водки. Номер Два, место для зарабатывания денег, чтобы тратить их на Номер Один. Мы – люди, существа социальные, существа любящие кого-то и любимые кем-то. Окружённые родственниками, друзьями, любовниками, соседями и просто прохожими.

В принципе, отчасти социальным существом был и «Баран» из «Рестлера». Он понимал, что после того, как твоя профессия выплюнет разжёванного тебя на обочину, словно потерявшую сладость и ставшую горчить жевательную резинку, выход всё же может быть найден. В семье, в друзьях, в любовниках – в людях. Единственное, что остаётся пенсионеру – общение, восстановление потерянных отношений и связей. «Баран» проигрывает на этом незнакомом для себя поле, он опоздал, слишком долго он плевал на окружающих людей, слишком долго они были чужими. Его отчаянное и фатальное возвращение в профессию – практически торжественное сипоку, произведённое перед сотнями зрителей, на самом достойном для этого месте – ринге, в самое достойное для этого время – во время боя. Мы приняли в своё время «Рестлера», мы сполна откушали этого навара из увлечённости работой и сопутствующего ей социального отторжения. Мы поняли, если не знали раньше, или убедились в своей правоте, если думали именно так до «Рестлера», что никакая работа не спасёт и не освободит тебя от счастья и долга быть человеком, жить среди людей, ради людей – каких-то или всех, неважно. Никакая работа не сделает тебя человеком, не даст почувствовать себя человеком – только другие люди могут это сделать. Посмотрели, поняли, и что? Опять? Неужели такой талантливый человек, как Даррен Аронофски захочет второй раз снимать фильм на одну и ту же тему?..

Конечно же, «Чёрный лебедь» богат своими, другими, нежели в «Рестлере» персонажами, а поэтому богат и другими, новыми для Аронофски конфликтами. Если есть какая-то сверхзадача у режиссёра, а у Аронофски она точно есть, если есть некая проблема, некий неразвязанный клубок, на попытку развязывания которого претендует автор, то каждый персонаж и каждый конфликт вокруг этого клубка даёт новую грань, новую нитку, за которую можно потянуть. Проблема в новом фильме вроде бы та же, всё тот же клубок из амбиций и неудач, успехов и провалов, но нитки немного другие, а значит, есть шанс потянуть с такой «правильной» стороны, которая даст совершенно другой вывод, нежели тот, который был в «Рестлере».

У главных персонажей обоих фильмов, при кажущейся одной и той же мотивации и судьбе, есть ключевые различия, которые можно обнаружить при внимательном сравнении. «Баран» не достиг вершины, он оказался у подножия своего Олимпа, без надежды подняться. Следовательно, правильный путь – путь к успеху, в тренировках тогда, когда «Баран» в очередной раз отмечал победу в баре, в изучении теории вместо накачивания себя стероидами, в юношеском аскетизме вместо пошловатой роскоши заработавшего двадцатку борца. Конечно, странно сравнивать хрупкую девочку с морщинистым дядькой, но общая ось у них есть – это вовлечённость в профессию. Посмотрите, как по-разному они идут одной дорогой. «Баран» талантлив, харизматичен, его любят зрители и коллеги-борцы, и женщины. А он любит рестлинг, любит зрителя, любит прожектора, ищущие каждое его движение, любит разговоры в душевой – он просто любит свою работу и поэтому живёт в ней. Нина талантлива, хариз… Правда? Нина не талантлива, она приходит раньше всех, она уходит позже всех. Она тренируется, тренируется, тренируется… Разве талантливый человек, отдающий всего себя работе, будет волноваться во время отбора худруком состава для спектакля – из сотни безликих танцоров? Нина понимает, что несмотря на все свои тренировки, она ровно в таком же положении, как и те, кто смотрит по вечерам телевизор, а не натирает мозоли у станка. Посмотрите, как легко всё даётся Лили – она на днях переехала в Нью-Йорк, откуда-то с другого конца страны, и её уже назначают дублёром Нины. Которая, как мы помним, горбатилась всю жизнь для этой роли. Лили теперь достаточно дождаться, пока Нину не скрутит кишечное расстройство, и она уже – лебедь. И мы знаем, почему – мы видим её пластику, её способность воспринимать указания режиссёра на лету, её потрясающую сексуальность. Лили за несколько дней в шаге от той роли, к которой Нина шла годы. Талантлива – Лили. Нина – посредственность, главный проект собственной матери, которая в своё время провалила свою карьеру балерины, продукт маминых расписаний и диет. Нина – жертва. Мы видим это, но не замечаем. Мы – я имею в виду зрителей и критиков – хотим найти в «Чёрном лебеде» некую летопись восхождения на Олимп и описания трудностей этого пути. Но фильм не об этом, не о тысячедевятисостом, не о Говарде Хьюзе, не о Чарльзе Фостере Кейне, не о Марке Цукерберге, наконец. Фильм не о пути гения и даже не о пути таланта к звёздам. Это о пути несчастной, забитой девочки в никуда. Зритель переживает и хочет, чтобы у Нины всё получилось, в то время как должен хотеть, чтобы она сломала ногу и покинула навсегда сцену, которая её убьёт.

Почему так, почему не видим? Потому что сами такие. Потому что сами своих бездарных детей поведём к репетиторам, понесём взятки, накупим сборники сочинений, отправим получать диплом в вуз, где сват брата замдекана по воспитательной. Потому что «пацан к успеху шёл», потому что «добиться» статуса и относительно других высокого, начальственного положения есть цель и счастье жизни. Поэтому «болеем» за Нину, радуемся её Чёрному лебедю.

И о нём, родимом. Есть люди, которые воспринимают это кино, как кино о балете, как есть кино о футболистах, о сёрферах, о певицах. Аронофски ваш балет нужен ровно настолько, чтобы явить этот чудесный образ Чёрного лебедя – потрясающе красивую концепцию. Лерой говорит Нине фразу, которая запускает весь фильм, всю кошмарную метаморфозу, происходящую с героиней: «Ты идеальный Белый лебедь. Но чтобы стать примой, и танцевать главную партию, ты должна стать и Чёрным лебедем». Это метафора на уровне седьмого класса, но как просто мы пропускаем её мимо ушей – только потому, что в «Лебедином озере», действительно, такое либретто, с партией белой Одетты и чёрной Одиллии, которую исполняет одна артистка. Конечно, можно свести весь фильм к раскрепощению сексуальности Нины и «деваха к успеху шла». Но не нужно. На самом деле, воспитание в себе Чёрного лебедя приводит не только к раздиранию спины и ногтей, а к жестокой ссоре с матерью, которая трактуется, как освобождение, но не перестаёт от этого быть актом невиданного ранее в Нине насилия. Чёрный лебедь разрушает и начавшуюся было дружбу и романтические отношения с Лили. Мы раз за разом видим проявления Чёрного лебедя, вплоть до убийства, и говорим себе «такова плата за успех» или «ну её снесло с катушек». Но ведь воспитание в себе Чёрного лебедя как условие успеха есть частью нашей с вами жизни – когда мы говорим маленькому ребёнку «Что ж ты такой мямля – никому не позволяй уносить твои игрушки!», или ребёнку постарше «Нужны быть иногда злым, иначе на тебе будут все ездить» и т. д. Воспитание Чёрного лебедя происходит постоянно и повсеместно и исключительно с одной целью и аргументацией – «Мир жесток. Хочешь добиться успеха – будь злым, сильным, хитрым». Неудивительно поэтому что Чёрный лебедь в Нине убивает Белого лебедя, который является единственной, но неодолимой преградой на пути к вершине. Добреньким наверху делать нечего. Осколок в животе Нины – это не сипоку «Барана», хотя и «ринг», и «бой» наличествуют. Это убийство человеческого в себе. Новая, тёмная Нина там, за титрами, встанет, отряхнётся и пойдёт к своему Олимпу. Не сомневайтесь.

Здесь уже должен быть подробный разбор фильма на составляющие, но разобрать, как видите, получилось только сценарий. Впрочем, это в кино у Аронофски всегда – самое интересное.

Я не могу ещё раз не напомнить о потрясающей работе Натали Портман, которая превысила все ожидания, собрала массу наград и стала главным достоинством этого достаточно сложного фильма. Кроме 10 месяцев балетных занятий, Портман не менее усердно выкладывалась в попытке создать нарастающий психоз и преображение своей героини в свою противоположность. Она не устраивала цирк с Джекилом и Хайдом, но передала Чёрного Лебедя, как крайнюю степень сумасшествия Белого лебедя. Возможно, с точки зрения Чёрного лебедя безумен его белый брат. Но в этом и прелесть искусства – логическая стройность при очевидном равновесии противоположностей. И только зритель волен выбрать, на чью сторону стать, в какую сторону качнуть весы. И сделать это, кстати, не так-то просто.

Вердикт: поучительная история о девочке Нине, которая не любила балет. Красиво и мощно. 

Денис Куклин, Оригинал