Кинозвёзды Бен Аффлек и Ольга Куриленко играют пару глубоко, нежно и запредельно влюбившихся людей. Они во Франции, и Малик начинает фильм с их посещения Мон-Сен-Мишель, собора, взгромоздившегося на самую вершину горы на французском побережье, затем переносит нас на берега Сены, но на самом деле ландшафт фильма — это территория двух тел, и те трепетные способы, которыми сближаются Нил и Марина. Обрывки разговоров, смех, высказанные вслух мысли проходят мимо нас. Здесь ничто не задействовано, чтобы создать драматический эффект.
Марина, мать-одиночка, решает переехать со своей маленькой дочкой Таней в Америку к Нилу, и местом действия внезапно становятся равнины Оклахомы, земля, которая смотрится здесь почти безлюдной. Да, здесь есть люди, но мы видим лишь нескольких, и частью фильма становятся немногие из них. Опять здесь возникает тихое безмолвие, как во Франции, но различия между влюблёнными усиливаются, и в некоторых их словах слышна злость. Нил возобновляет знакомство с Джейн (Рэйчел МакАдамс), американской девушкой, в которую он когда-то был влюблён и романтическая идиллия между ним и Мариной, кажется, начинает исчезать.
В Оклахоме мы встречаем отца Квинтану (Хавьер Бардем), священника из Европы, чья церковь нова и ярко освещена. Мы почти можем ощутить запах мебельного лака. Его вера подвергается испытанию, и многие из его утверждений адресованы Иисусу Христу, который для него становится кем-то вроде бывшего возлюбленного. Квинтана посещает заключённых, больных, бедных и безграмотных, чьи слова едва понимают они сами.
По мере того, как все эти отношения переплетаются, Малик изображает их с почтением к красоте и осторожностью живописца. Настроение картины часто схоже с ощущениями от ранних сцен в городке из «Древа жизни». У Малика есть набор основных образов, которые он использует.
Совершенно необязательно узнавать от Малика, что здесь есть автобиографическая основа; подобные воспоминания, конечно же, принадлежат рассказчику. В обоих фильмах он растворяется в гостиных и столовых с видом на опрятные газоны и мирные, пасторальные окрестности.
Когда фильм начался, я даже немного удивился — не пропустил ли я что-то. И пока он шёл, я понял, в скольких фильмах это упущено. Хотя Малик работает с известными актёрами, он использует их способом, который французский режиссёр Робер Брессон назвал «работой с моделями». Бен Аффлек здесь — не звезда «Арго», а мужчина, чаще всего молчаливый, отравленный любовью, а затем — её потерей. Бардем, играющий священника вдали от родины, заставил меня понять, как никогда ранее, одиночество неженатого священнослужителя. Блуждая посреди дня по своей пустой церкви, он предстаёт жалким человеком, плачущим в молельне и жаждущим соединиться с Иисусом.
Более привычный фильм должен был бы содержать сюжет для этих персонажей и сделать их мотивации более понятными. Малик, являющийся одним из самых романтичных и возвышенных режиссёров, предстаёт почти обнажённым перед своей аудиторией, как человек, не умеющий скрывать внутри себя свои взгляды.
«Собственно, почему нет?», — спросил я себя. Почему фильм должен всё объяснять? Почему каждая мотивация должна быть высказана? Разве не основаны многие фильмы на каком-то одном фильме, с незначительными изменениями? Разве не рассказывают многие из них одну и ту же историю? В поисках идеала, мы видим, какими могут быть наши мечты и надежды. Мы понимаем, что они приходят как дар, без всяких усилий с нашей стороны, и если мы теряем их, разве это не хуже, чем никогда не иметь их изначально?
Будут многие, кто найдёт «К чуду» нечётким и слишком чувственным. Они будут разочарованы фильмом, который скорее пробуждает в нас чувства, чем одаряет ими. Я понимаю это и, думаю, Терренс Малик это тоже понимает. Здесь он попытался достичь глубже, чем раньше: достичь чего-то под поверхностью и найти нуждающуюся душу.
Роджер Эберт, rogerebert.com, перевод Дениса Куклина
0 коммент.:
Отправить комментарий